Мода: социально-культурные аспекты
В социально-культурных исследованиях моде не повезло. Долгое время одни исследователи считали, что в движении моды вообще невозможно отыскать ту или иную устойчивую последовательность, а следовательно, и рассматривать ее в рамках научного анализа попросту не имеет смысла. Другие в аналогичном умонастроении полагали, что, поскольку через моду реализуются скрытые, глубинные свойства человеческой психики, для нее вообще не характерны социально-культурные закономерности.
Постепенно стали появляться более взвешенные высказывания. Согласно одним из них, мода возникает и развивается под действием игры воображения, как результат попыток, в первую очередь высших слоев общества, спастись от скуки, от утомительного бремени повседневной жизни. Другие приписывали развитие моды духу авантюризма, побуждающего человека восставать против господства традиционализма, и моде в этом случае стала отводиться роль своего рода рупора, пользуясь которым, можно во всеуслышание заявлять о правах собственного «Я». Согласно же третьим взглядам, посредством моды, как способа символического самовыражения, происходит социально санкционированное проявление скрытых сексуальных потребностей людей.
Все эти рассуждения, однако, не более как отголоски различных теорий, бытующих в социально-культурных исследованиях. В данном случае, пожалуй, интереснее оказался Э. Сепир, согласно которому мода является необходимой как выражение попыток людей усилить свою значительность, привлекательность. В результате с помощью моды, по Сепиру, у человека оформляется и усиливается чувство собственного достоинства.
Однако и это объяснение не ухватывает специфику собственно моды, ее отличие от других социально значимых способов самоутверждения. Остается неясным, почему те или иные мотивы, склонности, потребности реализуют именно в моде.
Среди немногих случаев серьезного анализа собственно моды выделяются исследования немецкого социолога Георга Зиммеля и американского социолога Герберта Блумера. По взглядам Зиммеля, высказанным им еще в 1904 году, мода появляется и действует в обществе, где существуют различия между социальными слоями по престижу, указывающему на сравнительную выгодность их положения в соответствии с господствующими ценностями. Им уточняется, что речь идет об обществе, в котором представители слоев, ниже стоящих на лестнице престижных градаций, не только стремятся, но и имеют возможность продвинуться вверх.
В этих условиях верхушка общества, его элита, постоянно ощущая конкуренцию со стороны нижестоящих слоев, будет пытаться посредством стиля одежды, убранства дома и прочих вещей отделить себя от «прочих», подчеркивая тем самым свое привилегированное положение. Что же касается членов социальных слоев, находящихся с ней «по соседству», то они борются за высокое социальное положение, действуя двумя путями. Они стремятся, во-первых, войти в состав элиты (например, - сколотив состояние достаточной величины), а во-вторых - продемонстрировать свою видимую общность с ней, копируя ее, перенимая ее внешние атрибуты.
Этим слоям, в свою очередь, подражают те, кто стоит ниже на престижной лестнице, а тем - стоящие еще ниже. В результате, согласно Зиммелю, оказывается, что стиль жизни, устанавливаемый элитой, так или иначе распространяется в обществе в целом. В ответ элита, стремясь по-прежнему сохранить внешние признаки своего привилегированного положения, утверждает новые «знаки отличия», открывая тем самым очередной тур подражания. Мода, таким образом, описана Зиммелем как определенная последовательность внешнего оформления человеческой жизни, как возобновляющийся цикл, в котором можно четко различать два процесса: отделение элиты от большинства, с одной стороны, и следование за ней этого большинства, с другой.
Картина, нарисованная здесь, исходит из представления об обществе как о социальной целостности с четкими, явно выраженными иерархическими градациями. Такому представлению в определенной мере соответствует феодальное общество с его сословными членениями, выражаемыми и закрепляемыми в одежде или манерах поведения.
Следует однако, учитывать, что господствующее сознание феодального общества полагало сословные границы незыблемыми. В силу этого исключалась возможность подражания нижестоящих сословий высшим.
В этих условиях можно говорить о моде внутри, в пределах сословий. Тогда при анализе моды следует поискать сословие с такой верхушкой, до которой могут легитимно подниматься его другие члены.
Дворянская культура, выработавшая постулат равенства всех представителей своего сословия и сохранившая их фактическое неравенство (по имуществу, знатности и т. д.), порождала стремление выделяться и, соответственно, подражать тем, кто уже сумел выделиться. Тем самым, она в определенной мере стимулировала то, что в социологии принято называть вертикальной мобильностью. В результате мода получала здесь определенный простор для своего развития.
Следует, однако, иметь в виду ограниченные масштабы вертикальной мобильности в дворянской культуре с ее устойчивым порядком престижных пожалований, выражавшихся в титулах, должностях, тех или иных материальных вознаграждениях. Сравнительная локальность дворянской культуры также сильно ограничивала сферу действия моды. Мода не могла не иметь здесь лишь ограниченного значения. Наиболее четко она прослеживается, пожалуй, по территориальному признаку, в процессе подражания провинции столице или, более узко, двору.
Что же касается анализа моды Зиммелем, то он имел перед собой не феодализм, а другое социально-историческое образование - капитализм конца девятнадцатого - начала двадцатого века. Возникшая в недрах европейского феодализма буржуазия стремилась упразднить себя как сословие, уничтожив все сословные перегородки. Лозунг французской революции «Свобода, равенство, братство» - при всем его общем человеческом содержании - выражал интересы представителей стихии рынка как силы, действующей независимо от наследственных привилегий и вопреки им. Рынок не принимал в расчет престиж людей, попавших в его объятия.
В то же время результаты самой предпринимательской деятельности имели отчетливо выраженные престижные формы. Капитал выводил своих владельцев на привилегированное положение в обществе, что выражалось в почете, признании, власти.
Капитализм нуждался поэтому в иерархии власти, в узаконенных градациях авторитета. Новые господствующие слои были заинтересованы в сохранении подобия каркаса феодальной культуры (при условии, что им там будет отводиться лучшее место). Это в определенной мере объясняет непоследовательность, на первый взгляд, буржуазных революций, возможность выживания при капитализме культурных форм, процветавших ранее. Лозунг «Свобода, равенство, братство» означал и равное право граждан на социальное неравенство.
Именно такое общество имеет в виду Зиммель. В этом обществе четко прослеживаются престижные дифференциации (обладание собственностью, в первую очередь), с одной стороны, и прокламируется всеобщее право на занятие привилегированного положения - с другой. Поэтому неслучайно, что именно с развитием капитализма мода впервые стремится охватить общество в целом.
Мода оказывается здесь легко различимым показателем постоянной и интенсивно действующей вертикальной мобильности. Речь идет о таких отношениях, когда большинство ориентировано на то, чтобы подняться до уровня элиты (в том числе идеально, через внешнее подражание ей), а та, в свою очередь, отделяется от него, подчеркивая при этом свое привилегированное положение. Большинство, тянущееся за элитой, также можно разделить на группы в зависимости от размеров собственности, обладания престижем, проследив процесс моды в отношениях между различными группами. [clxxxvi]
В 1969 году элитаристской концепции Г. Зиммеля противопоставил свой взгляд на моду Г. Блумер. Описание моды как непрерывной циклически повторяющейся смены одежды, убранства дома и т. д. Блумер считает несомненной заслугой Зиммеля. Однако, он выдвигает, вместе с тем, и ряд возражений.
Дело в том, что Зиммель, анализируя моду, распространил на нее свои представления о распределении власти в современном ему обществе в целом. Тем самым, по мнению Блумера, он невольно преувеличил роль элиты в области моды. Так, Зиммель упустил из виду, что мода - это относительно самостоятельная область культуры, что у нее есть своя история, своя последовательность в преемственности форм. Значение, приписанное элите, зачастую не подтверждается на практике.
С 1919 года в моду на Западе стали входить короткие юбки. С каждым годом их длина становилась все меньше и меньше. Тогда в 1922 году производители одежды, не желая мириться с сокращением сбыта тканей, предприняли попытку обратить тенденцию вспять. Они организовали щедро финансировавшуюся ими рекламную кампанию, заручившись поддержкой известных домов и журналов мод, кинозвезд, комментаторов газет и радио. Однако, вся эта затея, к которой было привлечено столько лидеров мира моды, закончилась полным провалом. Юбки становились все короче вплоть до 1929 года, когда в моду снова вошли длинные платья.
Опираясь на подобные факты, Блумер делает упор на самостоятельную роль рядовой публики в определении тенденций моды. Находясь в Париже в течение ряда лет, Блумер изучал там специфику производства женской одежды. На открытии сезона в одном из крупнейших парижских домов мод его внимание привлек процесс отбора образцов, формировавших очередной цикл моды. Перед публикой примерно в двести человек демонстрировались более сотни различных моделей. Каждый из присутствовавших независимо друг от друга (и это подчеркивает Блумер) останавливал, в конце концов, свой выбор на шести-восьми из них, причем, что, пожалуй, особенно интересно, предпочтения этих людей в значительной мере совпадали. Сами организаторы демонстрации мод обычно могут указать на группу примерно из тридцать моделей, из которой сделает свой выбор публика, однако, как правило, более точно угадать ее вкус они не в состоянии.
Таким образом, выявилось, что не элита, а рядовая публика играет решающую роль в определении цикла моды. Как видим, здесь перед нами нечто, радикально отличное от взглядов Зиммеля.
Общая картина становления очередной моды имеет, однако, еще более сложный характер. Ведь в отборе образцов для показа непосредственно участвуют руководители домов моды, а они довольно точно ориентируются в вопросах формирования широких вкусов. Нельзя забывать и о художниках-модельерах.
Мода, следовательно, есть продукт совместной деятельности различных групп общества. В этом смысле можно говорить о моде самой по себе, о моде в том виде, как она охватывает своим действием различные социальные слои.
Не отставать от моды стремятся все - и элита, и дизайнеры одежды, и рядовая публика. Сама же мода испытывает на себе при этом разнообразные и разносторонние воздействия.
Достоинства моды определяются не только соображениями полезности, а преимущества моды не доказываются на испытательном стенде. Блумер изучал в этой связи то, как работают парижские модельеры.
Во-первых, они совершают экскурсы в историю моды, в том числе изучая одежду, которую носили когда-то в древности. Во-вторых, ими учитываются современные влияния в области моды. В-третьих, модельеры стараются быть в курсе последних произведений изобразительного искусства, новинок литературы, событий политической жизни и их отражения в прессе и даже дискуссий в мире философии и науки. Они отбирают идеи прошлого, примеряя их на настоящее (например, применительно к проблемам эмансипации женщины или молодежной культуры). Они понимают, конечно, что представляют современные тенденции в области одежды, но, вместе с тем, в развитии моды они стремятся увидеть будущее.
Немаловажным было и выяснение того, что мода, подвергаясь воздействию различных социально-культурных факторов, сама при этом способна влиять на них. Блумер отмечал случаи влияния моды на такие разнородные вещи, как стиль в литературе и искусстве, способы развлечений, философская проблематика, манера ведения деловых переговоров и характер мышления в науке.
Это влияние распространяется отнюдь не только через одежду и прочие традиционные сферы действия моды. Очень важно иметь в виду, что мода действует в областях жизни, где изменения являются нормой, то есть там, где люди самими социально-культурными обстоятельствами своей жизни ориентированы в будущее. Поэтому неудивительно, что люди эти в принципе готовы отказаться в пользу нового от устаревших, по их мнению, форм отношений, привычек, привязанностей.
Предлагая новинки и отторгая устаревающие вещи, мода стимулирует людей быть достаточно мобильными, оперативно реагировать на изменяющиеся требования жизни. Мода упорядочивает человеческие отношения таким образом, что способствует новаторским усилиям и в какой-то мере готовит людей к их ближайшему будущему.
Существование моды предполагает, далее, что периодическое обновление моделей поведения, форм человеческих отношений стало естественным. Вместе с тем, мода указывает на то, что люди, оказываясь в ситуации выбора, сталкиваются с необходимостью в той или иной мере конкурировать друг с другом.
Мода распространяется посредством ориентации публики на своих лидеров. Роль авторитетов достаточно велика в процессе выбора среди соревнующихся моделей. При этом мода предполагает доступность выбора из числа представляемых ею образцов. Это предполагает, например, что с модными моделями одежды можно достаточно легко ознакомиться, а также и то, что имеются оптимальные возможности для их широкого внедрения.
Перечисляя все эти вещи, Блумер, вместе с тем, замечает что мода, внося присущий ей стиль в человеческие отношения, упорядочивает их, придает им легко различимую форму. Поэтому она может служить показателем степени социально-культурной интеграции в охватываемых ее действием областях жизни.
Общение людей мода стремится заключить в свои пределы в качестве единственно законных. Откликаясь на ее призывы, человек символизирует общность с социально-культурными отношениями, выражаемыми через ее посредство.
Следуя моде, он, тем самым, показывает, что считает олицетворяемую ею систему достаточно устойчивой, прочной, чтобы жить в ней, не пытаясь выйти за ее пределы, а также достаточно мобильной, гибкой, чтобы занять в ней сравнительно выгодное положение. Отношение к моде, следовательно, может служить важным показателем социально-культурной лояльности.
В современном западном обществе в той или иной мере продолжают действовать закономерности, с которыми имел дело Зиммель. Так, и сегодня в моде можно выделить, с одной стороны, ориентацию публики на элитарные слои, а с другой - стремление этих слоев отделять себя от «прочих». Вместе тем, обращает на себя внимание и ряд сравнительно новых моментов.
В настоящее время элитарные группы зачастую предпочитают скрываться от глаз большинства, делая это, как правило, двумя путями: либо вовсе исчезая из поля зрения масс-медиа и их аудиторий, либо подделываясь под средний уровень, принимая вид «среднего человека». На первый план в моде выдвинулся представитель «массы».
Тем не менее, в моде в видоизмененной форме сохранилась ориентация на «вертикальную мобильность», хотя непосредственно и выступает она преимущественно в форме престижного потребления. Обновляемый через моду уровень потребления как бы призывает человека следовать за собой, а значит прилагать усилия для получения необходимых для этого средств. Участвуя посредством моды в отношениях конкуренции, задаваемых престижным потреблением, человек действует по формуле "Выделение всех через подражание всем".
Оформляемое посредством моды престижное потребление служит «усреднению» положения различных групп населения, выступая, тем самым, в качестве важного фактора идеологической интеграции. Систематическое внедрение в массовое сознание воплощаемых в моде представлений о господствующих нормах и ценностях как об единственно достойных соответствует дальнейшему развитию престижного потребления. [clxxxvii]
Похожие рефераты:
